Французские военнопленные в Олонецкой губернии в 1812-1814 гг. 

Война 1812 года, первая отечественная война русского народа за свободу и независимость своей родины, овеяна ореолом романтизма, героизма и даже красоты. Как раз эти основные моменты нашли глубокое и яркое отражение в исторической литературе, в мемуарах её участников и в искусстве, главным образом, в живописи художников многих стран. Но, как известно, в любой войне победа одной армии сопровождается неизбежным поражением её противника, а поражение армии неизбежно связано с пленением побеждённых.
В данной статье и пойдёт разговор о военнопленных наполеоновской армии, которые после тяжёлых боёв под Смоленском, Бородино, Малоярославцем, Борисовым, Вильно, Минском, Кенигсбергом, Варшавой и др. оказались военнопленными в Олонецкой губернии.

Одним из первых пленных "французской службы", который упоминается в документах Национального архива РК, был офицер Дортю, который по распоряжению главнокомандующего С-Петербурга был направлен в Вологду.

В конце октября в распоряжение того же вологодского губернатора были отправлены "пойманные в Олонецком уезде 4 дезертира италианской нации", которые не имели ни обуви, ни приличной одежды, поэтому олонецкий губернатор В.Ф. Мертенс предложил казённой палате обеспечить их "приличной времени года одеждой», отпустить им деньги "на провиант и харч" до города Вологды. 16 декабря 1812 года из Петрозаводска в Архангельск было отправлено трое из четырёх пленных, убежавших из партии военнопленных, следовавшей в Архангельск (один умер в Петрозаводске).
С развитием военных действий количество пленных в губернии росло. В феврале 1813 г. в Олонецкой губернии были размещены 8 баварских офицеров и 6 нижних чинов, которые были направлены в Каргополь, Пудож и Вытегру. К 16 марта 1814 г., как свидетельствует "Список военнопленным французским нижним чинам", в губернских уездных городах находилось уже 249 военнопленных. Местные власти должны были ежедневно выделять на содержание военнопленных из общих губернских доходов со счёта остаточного казначейства следующие средства: нижним чинам по 5 копеек в день, генералу де Летру выделялось ежедневно 3 руб. 30 коп., офицерам по 50 коп., причём обер-офицерам, "которые получали только 50 копеек в сутки и, не имея способов одеть себя, пожелают воспользоваться пособием на то от начальства", отпускалось местными властями на одежду по 100 рублей на человека. Кроме так называемых порционных денег, все военнопленные получали ежемесячно провиант: муки ржаной по 1-му пуду и крупу "ячную" или "гречную"

23 августа 1813 г. Олонецкой казённой палатой было исполнено предписание губернатора Виллима Мертенса о выдаче 692 руб. 30 коп. баварским офицерам, "назначенных её королевским величеством принцессой Баденской Амалией". Самую большую сумму получил капитан барон Балксанд – 169 руб. 23 коп. Пленные офицеры пользовались также правом переписки. Правда "открытые письма" перед вручением их адресату просматривались непосредственно олонецким губернатором, нередко в письмах с Родины находились и деньги, которые передавались пленным.
За постоянно проживающими военнопленными строго следили городничие, которые еженедельно сообщали губернатору об образе жизни поднадзорных.

Рапорты городничих были, в основном, однотипными: "военнопленные французские… прошедшую неделю никаких дурных поступков и действий не чинили и вели себя добропорядочно". Правда, определённые неприятности олонецкому городничему Ишкарину доставил французский офицер Пью Пьер, который, будучи переведённым в Олонец из Петрозаводска требовал повторной выдачи кормовых денег.

По положению Комитета Министров военнопленные нижних чинов, по их желанию, могли работать на фабриках и заводах с получением платы или содержания наравне с местными мастеровыми. В Национальном архиве РК сохранилась переписка олонецкого губернатора с петрозаводским городничим и горным начальником Олонецких заводов Адамом Армстронгом о согласии 39 французов работать на лесозаготовках. Среди них и 18-летняя Жюли Жюстин, жена фельдфебеля (по-видимому, Дорбона Антуаля – единственного фельдфебеля, указанного в списке).

25 декабря 1812 г. Александром I был подписан исторический манифест «Об освобождении России от нашествия неприятельского», который гласил: «Нет ни единого врага на лице земли нашей, или лучше сказать, все они здесь остались, но как мёртвые, раненые и пленные». С этого времени начинается активное передвижение военнопленных. Одним из первых, по высочайшему соизволению на жительство в Санкт-Петербург был отправлен генерал де Летр, его сопровождал адъютант Дарибо и два денщика. 18 января 1814 г. де Летр был представлен санкт-петербургскому главнокомандующему, а Дарибо, не получивший приглашения на переезд от императора, был возвращен в Петрозаводск, а затем водворен на жительство в Лодейное Поле. 2 января 1814 г. из Петрозаводска в город Ригу в сопровождении заседателя Олонецкой палаты гражданского суда Кисилева были отправлены 6 вестфальских офицеров, 18 января они были благополучно сданы рижскому военному губернатору. 13 января 1814 г. через Вытегорский, Каргопольский и Петрозаводский уезды прошли две партии из Архангельска, которые также направлялись в Ригу: первая партия состояла из 24 обер-офицеров-военнопленных «разных наций» и вторая — из 8 обер-офицеров и 57 нижних чинов.

По указу Александра I от 17 августа 1814 г. военнопленным была предоставлена «полная свобода возвратиться, буде пожелают, в их отечества». Первым получил разрешение на выезд на родину из Олонецкой губернии капитан Виллемерей. Но среди французских военнопленных были и такие как Якоб Козловский, который в прошении к олонецкому губернатору заявил: «в свое отечество в Любек возвратиться не желаю, а имею желание поступить в российское подданство в город Ревель». С ним был солидарен баденской службы унтер-офицер Иосиф Косвин Тиль, который просил олонецкого губернатора «принять в подданство России и записать в мещанство города Вытегры».

Несмотря на долгие поиски в Национальном архиве Республики Карелия не выясненной осталась судьба французских военнопленных унтер-офицера Борелли Сиприена и его жены Юрсоль, у которых 13 марта 1814 года родилась дочь «и наречено ей имя Дарья, которая по желанию их, приведена по обряду в российскую крещеную веру 15-го дня сего месяца». Об этом интересном факте сообщил и представил «данную им бумагу» пудожский городничий Иван Ксиландер олонецкому губернатору.

Ведущий специалист ГУ «НА РК»
И.С. Петричева
Опубликовано в газете «Курьер Карелии», 6 июля 2009