ПРЕЗЕНТАЦИЯ
Нестерова Ирина Сергеевна,
старший преподаватель кафедры зарубежной истории
ФГБОУ ВО «Петрозаводский государственный
университет» (г. Петрозаводск)

Карельские коробейники: история в лицах
(по материалам архивов)

Торговля между населением Финляндии и России велась веками. И если на торговые отношения, осуществляемые на государственном уровне, непосредственно влияла политическая ситуация, то сотрудничество приграничного населения мало от неё зависело. Приграничное население жило по своим собственным законам, и распоряжения властей в данном случае имели очень незначительный вес. Учреждение таможенной охраны на границе Российской империи и Великого княжества Финляндского в 1811 г. не имело какого-либо решающего значения. Для населения сопредельных территорий граница существовала лишь на карте. Этническая близость и схожесть языка способствовали установлению контактов между жителями приграничья.

Ни земледелие, ни рыболовство, ни охота, в сущности, не могли обеспечить крестьянина средствами к существованию. Именно необходимость выживания стала причиной развития коробейного промысла. Крестьяне нуждались в «живых» деньгах, необходимых для уплаты податей.¹ Важной составляющей являлась сила традиции, передаваемая из поколения в поколение. В Беломорской Карелии известны целые династии коробейников: Митрофановы, Ремшуевы, Андроновы.

Обучать мальчиков коробейничеству начинали обычно с 14-15-летнего возраста. Период обучения составлял один-два торговых цикла. Участие мальчиков в торговле в разнос вместе с отцом, дядей или братом способствовало знакомству с профессией коробейника, маршрутами передвижения и местами отдыха. Самым важным было то, что юный торговец учился презентовать товар, вести торг и измерять ткань. Иногда мальчики служили помощниками в торговой деятельности у старших родственников. Например, уроженец Вокнаволока Пекка Ремшуев был помощником своего дяди, занимавшегося продажей тканей через посредничество коробейников, которые в торговых поездках каждую зиму собирали большое количество шкурок лесных животных. Задачей Пекка была приёмка, сортировка и упаковка их для отправки на экспорт. Пекка прослужил в магазине своего дяди 8 лет, за это время он научился навыкам ведения торговли, приобрёл знания шведского языка и чувствовал себя вполне подготовленным к тому, чтобы заняться коробейничеством, любимым делом своего отца².

Кружева и ленты (белые, цветные и пёстрые) были самым распространённым мелочным товаром в ассортименте коробейника. Короба торговцев были заполнены иглами, пуговицами, напёрстками, крючками для вязания, нитками и ножницами. В сумке имелись мелкие предметы, необходимые для разных дел. Душистое мыло для красоты и гигиены, жёлтый брусок для стирки белья, зеркала, расчёски, украшения (стеклянные бусы, кольца) и прочие безделушки, а также парфюмерия, трубки для курения и табак, писчая бумага, почтовые карточки, карандаши, рыболовные крючки, гвозди, ножи и лезвия для них. Главной же статьей продаж в Финляндии являлись ткани.

По российскому законодательству лица, занимавшиеся разносной торговлей, получали плакатные паспорта в уездных казначействах, куда волостные правления представляли поимённые списки. Для торговли в разнос следовало получить свидетельство у начальника той губернии, где коробейник собирался вести торговлю, предоставив заранее свидетельство о беспорочном поведении, о праве владения своим имуществом и медицинское свидетельство.³ Зачастую требования властей разных губерний расходились: например, в Тавастгусской губернии, помимо всех прочих документов, требовалось ещё и исповедное свидетельство от священника. От торгующих в пределах Куопиоской губернии коробейников губернское правление требовало медицинские свидетельства местных врачей.⁴ В такой ситуации большая часть крестьян уходила на промысел, давно проложенными тайными тропами, не имея вообще никаких документов.

Разносная торговля в крае развивалась, несмотря на то, что формально в действии находилось Уложение 1734, устанавливающее запрет разносной торговли «с одного двора на другой», за исключением стеклянной и глиняной посуды, фаянсовых изделий, предметов туземного фабричного производства и домашнего рукоделия. На разнос и продажу подобных товаров всякий финляндский гражданин благонравного поведения получал у губернатора ежегодно возобновляемый открытый лист.⁵ Попадаясь в руки местных властей, карельские крестьяне, опасаясь взысканий, прятались за чужими именами. Так, в 1846 году двое крестьян Ухтинской волости – Филип Александров и Пётр Еремеев – были задержаны за ведение запрещённой сельской торговли. От губернатора Або-Бьёрнеборгской губернии был отправлен запрос на имя Архангельского губернатора о взыскании с них штрафа в размере 19 рублей 56 копеек. Из ответа следовало, что Филип Александров, оказавшийся на деле Алексеевым, уже 2 года страдает глазной болезнью, препятствующей ему заниматься каким-либо видом деятельности; казённые подати и повинности платят за него благодетельные люди. Пётр Еремеев, на самом деле Родионов, тоже не имеет никакого состояния, а взять его в работники никто из крестьян не согласен. Еремеев (Родионов) сообщил, что считает себя погасившим долг, поскольку при заключении его в тюремный замок, смотритель последнего отобрал у него деньги в сумме 34 рублей 60 копеек ассигнациями вместе с кожаным бумажником стоимостью в 15 копеек серебром.⁶

Согласно принятому в 1859 г. закону, финляндский подданный – грамотный, умеющий читать, писать и знающий арифметику, состоятельный и имеющий доброе имя человек имел законное право на открытие своего магазина. Ежегодный налог с владельца магазина был установлен в размере 80 - 160 марок.⁷  К продаже были разрешены различные пищевые товары, семена, масла, краски, мыло, духи, ткани и т.д. Запрещалось держать яды, лекарства и любые алкогольные напитки, кроме финского пива, которое следовало продавать в закрытых бутылках.⁸ На начальном этапе развитие сельской торговли в Финляндии шло достаточно медленными темпами. В 1865 году сельских магазинов действовало 570, спустя пять лет количество их возросло до 733.⁹ Карельские коробейники, не являясь финляндскими подданными, не имели права открывать своё дело. Независимо от законов и, несмотря на противодействия властей, беломорские карелы продолжали торговать в Финляндии. В 1865 г. торговлю в Финляндии вели около 650 жителей Кемского уезда¹⁰, в 1893 г. количество торговцев возросло до 1139 человек¹¹, а в начале ХХ ст. их численность достигла 1.500 человек.¹²

Указ 1868 г. подтвердил право на занятие торговлей только для финляндских подданных, умевших писать и заполнять книгу счётов. Добропорядочные граждане Финляндии могли продавать стеклянные, керамические и фаянсовые изделия, продукцию домашнего и фабричного производства. Запрет на разносную торговлю был подтверждён.  Новый указ о промыслах, вступивший в силу 31 марта 1879 года, разрешал ведение торговли на основании открытого паспорта, полученного в губернской канцелярии и ежегодно возобновляемого. Дозволялась торговля и иностранцам, которым необходимо было сделать запрос на имя губернатора, приложив к нему удостоверение о хорошем имени просителя, а также платёжное поручительство об уплате казённых повинностей за три года.¹³

Летом 1899 года крестьяне Ухты, Вокнаволока, Кестеньги составили прошение на имя генерал-губернатора Великого княжества Финляндского Н.И. Бобрикова с целью узаконить коробейный промысел как единственный промысел, дающий средства к существованию. 2 июля 1900 года вышел указ, уравнивавший в правах ведения торговли в Княжестве российских и финских крестьян. Однако сложилась странная ситуация, при которой коробейники как подданные России имели право на торговлю, но и указ о промыслах 1859 года, содержащий запрет на сельскую торговлю, отменён не был. Поэтому отношение к карельским коробейникам в начале ХХ в. было двойственным как со стороны финских властей, так и местного сельского населения. Коробейников обвиняли в продаже ядовитых веществ, в распространении заразных болезней, их считали ставленниками российских властей, шпионами и подстрекателями. Хотя сельские жители в основной своей массе относились к торговцам доброжелательно, предоставляя им пищу и ночлег. Сельское население получало выгоду от коробейной торговли не только доставкой товаров на дом, но и предоставлением ночлега и платы за еду. Плата принималась в виде денег или товаров. Например, в начале ХХ в. ночлег стоил от 10 пенни до 3 марок, еда – от 10 до 30 пенни, а чашка кофе обходилась от 5 пении до 1,5 марок¹⁴. Коробейники предпочитали оплачивать услуги товарами, им это обходилось дешевле. Уезжая, коробейник расплачивался шарфом, фартуком, спицами для вязания, заколками для волос и прочими вещами.

Следует отметить, что на первых этапах зарождения сельской торговли местные торговцы не воспринимали коробейников как конкурентов. Иногда они приобретали у торговцев в разнос дешёвую ткань или даже всё содержимое их сумки с тем, чтобы разнообразить ассортимент и увеличить свою прибыль. Северные районы Финляндии были благоприятны в торговом отношении: при достаточно обширной территории и невысокой плотности населения в губернии, сельская торговая сеть оставалась крайне слабой. В 1880 году 1 торговец приходился на 601 человека, в 1900 году – на 429 человек, а в 1910 – на 393.¹⁵ Ситуация изменилась с появлением кооперативных магазинов, ассортимент которых значительно вырос и потому спрос на товары коробейников стал снижаться.

Коробейным промыслом занималась вся Беломорская Карелия – население деревень, расположенных вокруг озёр Туоппаярви, Куйттиярви и Пяяярви, а также жители селений, расположенных в непосредственной близости к финской границе. Жители восточных карельских волостей - Летнеконецкой, Маслозерской, Подужемской, Вычетайбольской – для заработков отлучались в основном на рыбный промысел у берегов Белого моря, матросами на суда и рабочими на лесопильные заводы.¹⁶ Нанимались карельские крестьяне и к богатым поморам на сенокос. Уходили почти на всё лето, сумма заработка составляла от 50 до 70 рублей.¹⁷ Основными промыслами населения Юшкозерской и Тунгудской волостей были лесной, рыбный и извозный. Внутренние волости Кемского уезда – Ухтинская и Вокнаволоцкая - в большей степени были ориентированы на занятие разносной торговлей в Финляндии. Согласно рапорту Вокнаволоцкого старшины от 1889 г. разносной торговлей в Финляндии занимались до 540 жителей волости. Выручка коробейника достигала 50 рублей.¹⁸

У каждой карельской деревни была своя собственная торговая территория и свой маршрут. Сын часто наследовал торговый путь от своего отца, который затем мог передаваться из поколения в поколение. Финляндия была разделена на торговые округа, например, население Кестеньги и Пяяярви занималось торговлей в южных районах Великого княжества, доходя до Аландских островов. Районами торговли для ухтинцев были финские области северной Финляндии вплоть до шведской Лапландии, а также Вазаская, Куопиоская, Санкт-Михельская губернии. Торговой территорией населения Вокнаволока были Улеаборгская, Куопиоская, Тавасгусская и Санкт-Михельская губернии. Жители Кондокской волости ходили в губернии Куопиоскую, Санкт-Михельскую, Або-Бьёрнеборгскую губернии.¹⁹ В источниках содержатся подтверждения, касающиеся географии торговых операций карельских крестьян. Это донесения губернаторов (Санкт-Михельской, Улеаборгской) об установлении дружеских отношений карельских корбейников с местным населением, об организации складов товаров в домах финских крестьян и об укрывательстве ими русских торговцев.²⁰ В переписках Вазаского и Або-Бьёрнеборгского губернаторов содержатся списки карельских коробейников Кемского уезда, которым было отказано в выдаче торговых свидетельств по причине отсутствия у них документов из волостных правлений. Среди просителей встречаются фамилии Ремшуев, Липкин, Андронов.²¹ Ряд архивных документов регистрируют выдачу разрешений на ведение торговли коробейникам из Ухты и Вокнаволока в Куопиоской, Нюландской, Вазаской губерниях.²² Конфискационные дела также подтверждают широту ведения торговой деятельности беломорских карел. Крестьянин Вокнаволоцкой волости деревни Поньга-губа Ефим Осипов Лежев, находясь по торговым делам в Вазаской губернии, предъявил по просьбе губернатора разрешение на право производства разносной торговли, полученное у Улеаборгского губернатора.23 В декабре 1911 г. у жителя с. Вокнаволок Тимофея Спиридонова Реттиева полицейским урядником были задержаны контрабандные товары на сумму 5 рублей, приобретённые в г. Каяни.²⁴

Торговать отправлялись осенью, когда были завершены все сельскохозяйственные работы. В каждой местности торговцы собирались в определённом месте, откуда группами мужчины начинали свой путь на вёслах по озёрам, по порогам и по дремучим лесам. Каждый из приходов своего маршрута коробейник посещал обычно 3 раза за год. Весенний цикл использовался для получения долгов, образовавшихся у местных жителей за осенний и зимний период. Чаще всего торговля велась за наличные деньги, которые коробейнику были необходимы для оплаты своего житья и питания. Однако, особенно в отдалённых местностях, наличные деньги были редкостью. За деньги горничных и чернорабочих на процветающих фермах заключать крупные сделки не удавалось. Обмен был выгоден и покупателю, и продавцу. Свой товар коробейники меняли главным образом на шкурки лесных зверей – белок, горностаев, лисиц. Иногда карельские торговцы вели торговлю в долг. Но делали они это только в том случае, если хорошо знали своих клиентов. Часто, особенно при подготовке к свадьбе, денег могло не хватать, а праздничные костюмы были необходимы. Тогда заключался договор и определялся срок погашения долга, обычно достаточно было двух-трёх месяцев, как раз за это период времени коробейник снова приходил в этот дом. Если должников было много, коробейник должен был вести какие-то записи, чтобы помнить, с кого сколько причитается. Наиболее способные торговцы записывали в блокнот цифры и имена тех, кто им задолжал, однако особенно в старшем возрасте использование блокнотов было редкостью. Чаще всего у пожилых торговцев долговые книги хранились дома. Обычно они оставляли какую-нибудь заметку в стене дома или в косяке сеней, обозначив таким образом дом должника. У некоторых были щепки, на которых делались зарубки, обозначавшие сумму долга. Однако записи коробейники вели не всегда, и для местного населения возникала возможность оказаться невостребованным в оплате долга. Василий Раси из Ухты, после смерти своего односельчанина Микко, собирал в Финляндии недоимки. Сумма долга должна была составить 500 марок, однако свои задолженности признали не все и получить удалось всего 100 марок. Микко использовал для записи долгов какие-то знаки, чёрточки и крестики, которые соответствовали счетам, но другим они были непонятны.²⁵ Среди покупателей были и те, у кого не было намерения платить долги за товары. Такие ситуации приводили к незначительным ссорам, но в суд не обращались. Коробейники знали, что у них нет шансов выиграть дело.

В структуре коробейной торговли можно выделить три группы торговцев. К первой следует отнести наиболее состоятельных людей, которые сами торговлей не занимались. Они приобретали товары для своих работников за свой счёт, сначала в центрах России, а со второй половины XIX столетия – в Финляндии, затем раздавали торговцам для продажи. Их доходы достигали 8.000 рублей в год²⁶. Прибыль коробейников состояла из суммы, которую они получали от продажи сверх цены, установленной хозяином.

Другую группу образовывали союзы предпринимателей, которые были менее обеспеченными. В союз входило от 2 до 6 человек. Доход делился между всеми участниками торговых операций, но и убытки, в случае конфискации товара ленсманом, делились поровну. Такой торговец ежегодно зарабатывал от 1.500 до 2.000 рублей, получая чистую прибыль в размере 10-20%²⁷. Поскольку разносная торговля в Княжестве была запрещена, торговцы были вынуждены обходить самые глухие места. Часть простого населения знала, что для ведения торговли карелам необходимо разрешение. Однако детали их не интересовали. Для этого был ленсман и другие официальные лица. Сельские жители были заинтересованы в получении товаров, необходимых им.

Третий вид союза представлял собой, своего рода, акционерное общество, в него входило от 5 до 10 человек, каждый из членов вносил от 40 до 100 рублей. Один из партнёров закупал товары в Москве или Петербурге, которые затем продавали в Финляндии. После 2-3 недель ведения торговли участники союза собирались в определённом месте, чтобы отчитаться о проведённых сделках. Союзы, независимо от их формы, обычно состояли из родственников, или, по крайней мере, мужчин одного населённого пункта. Членство в союзе приносило коробейникам экономическую выгоду – общие покупки товаров означали уменьшение расходов, крупные партии товаров приобретались оптом, а значит, обходились дешевле. Кроме того, в союзе следовали духу солидарности. Если коробейник не появлялся вовремя в назначенном месте, начинали выяснять, что могло с ним случиться.

Крестьяне, пойманные на территории Великого княжества Финляндского, за ведение незаконной торговли судились в Ратгаузских судах. Наказанием служила выплата денежного штрафа или заключение в тюрьму.²⁸ Однако взыскать штраф с крестьян было делом непростым. Часто карельские торговцы прятались от наказания, определённого им в Финляндии, в самой же Финляндии. Это обстоятельство, в свою очередь, обуславливало затягивание дела, переписка могла вестись в таком случае годами и не иметь решительно никакого результата. Крестьяне Кемского уезда Ефим Марков Андреев, Фёдор Богданов и Иван Корнилов были осуждены Таммерфорским Ратгаузским судом к уплате штрафа в 27 рублей 83 копейки каждый, или, в случае несостоятельности, к трёхнедельному заключению в тюрьму. Однако Кемское Уездное полицейское управление рапортовало о невозможности взыскания штрафа по причине того, что указанные лица из Финляндии на родину не возвращались.²⁹ В августе 1861 г. из Улеаборгской канцелярии поступил запрос на вызов в Торнео крестьянина с. Ухта Ивана Тиханова по делу о производстве незаконной уездной торговли. Архангельское правление сообщило о невозможности прибытия Тиханова в суд, поскольку в августе он отбыл в Финляндию с годовым паспортом.³⁰

Наиболее удачливые беломорские карелы в конце XIX ст. смогли основать в Финляндии свои постоянные торговые лавки. Вероятно, самой известной династией коробейников являлись Митрофановы. Иван Митрофанов был одним из выдающихся людей Ухты. Основам ведения торговли его научил дядя Михей, который был известным торговцем мехами. Торговую деятельность Иван Митрофанов начал в 18-летнем возрасте, в 1855 г., когда впервые отправился в Финляндию с сумкой за плечами. В 1867 г. он поселился в Лайхиа Вазаской губернии, спустя некоторое время получил финское гражданство и лицензию на ведение сельской торговли и в 1877 г. открыл свой первый магазин. В течение следующих 20 лет И. Митрофановым были основаны ещё 10 магазинов³¹, располагавшихся в Вазаской губернии (дер. Вуоскоски, Юрва, Перяла) и губернии Оулу (дер. Калайоки, Оулайси), Тавастгуской губернии (дер. Луханка). Товары для продажи доставлялись из Петербурга – нитки, ткани, пшеничная и ржаная мука, манная крупа, листовой табак, мыло, стеариновые свечи и прочие товары. После смерти И. Митрофанова дело продолжил его сын – Алексей Митрофанов. Он получил хорошее образование, посещал школу в Ваасе. С целью овладения языками одно время Алексей жил в семье русского священника, затем в шведоязычной семье. После окончания школы, Алексей отправился в Петербург, где в 17-летнем возрасте начал обучение торговым делам, будучи служителем в торговом доме Минина, где в это же время работал его отец. Уже через год Алексей отправился торговать в разнос. Его округом была вся Западная Финляндия, все города от Тампере до Торнио. Он покупал меха и продавал ткани. Лавка Митрофанова в Лайхиа была универсальным магазином, где можно было купить муку, табак, верёвки и прочие товары. По большей части велась оптовая торговля, постоянными покупателями были беломорские карелы, обосновавшиеся в Финляндии. Помимо ведения сельской торговли, Митрофановы кредитовали коробейников, район торговли которых охватывал всю Остерботнию. Ткани, которыми торговали коробейники, почти все были петербургскими. Единственным исключением была хлопчатобумажная ткань, изготавливаемая Финляйсоном, которую Алексей Митрофанов покупал в Тампере. С ростом числа сельских магазинов, росла и конкуренция. Алексей Митрофанов заметил для себя город, расположенный в самом центре страны, который мог стать хорошим местом для торговли. В январе 1904 г. он открыл магазин на Николайкату, 42 в Ювяскюля. Магазин Митрофанова оказался единственным оптовым текстильным магазином. Покупателями Митрофанова в основном были местные торговцы – беломорские карелы. Многие из них были бывшими управляющими филиалов Митрофанова, а теперь их владельцы – Иван Естоев и Тимо Ремшуев в Лайхиа, В.Г. Логинов в Юрва, А.Е. Андронов – в Оулайси. Однако крупнейшими покупателями по-прежнему оставались коробейники. Торговля шла очень успешно. Объём продаж в 1904 г. составил 120.000 марок, а в 1910 г. достиг 160.000 марок.³²

Дела о контрабанде второй половины XIX - начала ХХ в. позволяют судить о существовании отлаженной системы торговых отношений карельских коробейников с финскими торговцами, а также со своими бывшими соплеменниками, являвшимися владельцами торговых лавок и магазинов в Финляндии.

24 марта 1910 г. приставом Кемского уезда Башмаковым, полицейским урядником Дьяконовым и полицейским стражником Мацкевичем недалеко от с. Вокнаволок были замечены шесть возов, нагруженных товарами, на двух из которых оказались товары иностранного происхождения –  бочки с керосином и  сухой краской, ящик чернослива, ящик изюма, ящик с платьями, разными материями и инструментами общей стоимостью на сумму 72 руб. 43 коп. Крестьяне, провозившие товары, сообщили, что едут из Финляндии, товар получили в г. Каяни от торгующего там Пипане для крестьянина Ухтинской волости селения Эношу Егора Никитина Андронова, который сообщил, что ящик с платьями, материями и инструментами ему не принадлежит. Товары иностранного происхождения вместе с перевозочными средствами и взысканием с обвиняемого Андронова в сумме 267 руб. 15 коп. были конфискованы и проданы с аукционного торга. Дело о ящике с платьями, материями инструментами выделили в особое делопроизводство, в ходе которого было выяснено, что ящик был получен от проживающего в г. Каяни вокнаволоцкого крестьянина Василия Иванова для доставки его крестьянской вдове Ухтинской волости дер. Ювалакша Агафье Ефимовой Цыгоевой. Как оказалось, эти товары были отправлены ей в подарок её сыном Фёдором Цыгоевым. Суд постановил: товары конфисковать и продать с аукциона. Вырученные с аукционного торга 16 руб. 40 коп. были поделены между Башмаковым (70% от суммы), Дьяконовым (10%) и Мацкевичем (10%), а также двумя понятыми – Матвеем Даниловым (5%) и Фёдором Кондратьевым (5%).³³

В этот же день, 24 марта 1910 г. в дер. Ювалакша полицейскими стражниками Воробьёвым и Столяровым были задержаны контрабандные товары, принадлежащие также же Егору Никитину Андронову. Крестьянин этой же деревни Иван Иванов Вадаев был задержан с возом товаров, привезённых из Финляндии. Среди товаров русского происхождения - самоваров, эмалированной посуды, ящиков с сухарями -  оказался мешок манной крупы с американской маркой, который вместе с перевозочным средством – лошадью Вадаева - был конфискован и продан с аукционного торга. Выручка от продажи товаров и уплаты штрафа составила 29 руб. 85 коп., Воробьёв и Столяров получили по 9 руб.32 коп. каждый.³⁴

В течение второй половины XIX - начала ХХ столетия торговые операции велись коробейниками по всей территории Финляндии. Северные районы были благоприятны в торговом отношении, поскольку при достаточно обширной территории и невысокой плотности населения в Улеаборгской губернии, сельская торговая сеть оставалась крайне слабой. Южное направление было выгодным по причине густонаселенности местности, что создавало большую вероятность получения заработка. С другой стороны, потенциальная опасность быть задержанным ленсманом страны за ведение запрещённой торговли в южной части страны возрастала. На севере Финляндии, где население было более редким, опасность попасть в руки ленсмана снижалась, но и покупательская способность населения находилась на низком уровне.

Сами несовершенства таможенной системы (таможни располагались лишь на берегу Белого моря и Ботнического залива) создавали для приграничного карельского населения возможность беспрепятственного ведения торговли. В ситуации, когда для оформления товара следовало ехать несколько десятков вёрст до ближайшей таможни, тратить время на оформление всех необходимых документов, вносить подати и налоги, население выбирало иной вариант осуществления товарных операций. Для финского сельского населения такой вид торговли был наиболее удобен: товары доставлялись прямо на дом, избавляя их от необходимости совершать поездки в города за несколько десятков вёрст. Товар, предлагаемый торговцами-разносчиками, был обычно самым простым, но и самым необходимым – всё, от ниток и иголок до изысканных дамских украшений. Не маловажную роль для жителей сопредельной территории играла возможность приобретения товара в долг или путём обмена.

________________________________________________________________________________
1. НА РК. Ф. 304. Оп. 1.Д. 5/41. Л. 41, 55.
2. Naakka-Korhonen M. Halpa hinta. Pitkä mitta. Helsinki, 1988. S. 150.
3. KA. VSV. 149III.
4. KA. KKK. Fb 2/83.
5. Финляндия. Законы и постановления. Общее Уложение и дополнительные к нему узаконения Финляндии. СПб., 1891. С. 432.
6. KA. KKK. Fa 781/121.
7. Suomen virallinen tilasto. II. Yhteenveto kuvernöörin viisivuotis-kertomuksista vuosilta 1861-65. Helsinki, 1868. S. 15.
8. Joustela. Suomen Venäjän – kauppa autonomian ajan alkupuoliskolla vv. 1809-1865. Historiallisia tutkimuksia LXII. Lahti, 1963. S.95.
9. Mauranen T. Kauppa ja liikenne/Suomen taloushistoria. 1. Agraarinen Suomi. Helsinki, 1980. S. 446-447.
10. Тароева Р.Ф. Материальная культура карел. М.;Л., 1965. С. 52.
11. Lehes P. Aleksei Mitro. Karjalainen kauppias ja yhdistysmies. Helsinki, 1986. S. 16.
12. Очерки истории Карелии. Петрозаводск, 1957. Т.I. С. 351.
13. Сборник постановлений Великого Княжества Финляндского за 1879 г. № 12. Гельсингфорс, 1879-1880.
14. Naakka-Korhonen M. Op.cit. S.196.
15. Базегский Д.В. Экономические связи Беломорской Карелии и Северной Финляндии (Кайнуу) во второй половине XIX – начале ХХ в. Петрозаводск, 1998.  С. 82.
16. НА РК. Ф. 304. Оп. 1. Д. 5/41. Л. 7, 30.
17. НА РК. Ф. 170. Оп. 1. Д. 3. Л. 207об.
18. НА РК. Ф. 304. Оп. 1. Д. 5/41. Л. 41.
19. Naakka-Korhonen. Op.cit. S. 164-165.
20. KA.KKK. Fa 1791/IVb.
21. KA.KKK. Fa 1798/15VI.
22. KA.KKK. Fb.13/164; Fb 158/XVIII.
23. KA.KKK. Fb 6/25.
24. НА РК. Ф. 277. Оп. 1. Д. 6/40. Л. 4-5.
25. Naakka-Korhonen. Op.cit. S. 186.
26. Оленев И.В. Карельский край и его будущее в связи с постройкой Мурманской железной дороги. Гельсингфорс, 1917. С. 97.
27. Тароева Р.Ф. Указ. соч. С. 52.
28. ГААО. Ф. 1. Оп. 4. Т. 1. Д. 993. Л. 2.
29. ГААО. Ф. 4. Оп. 12. Т. 2. Д. 89. Л. 1-11.
30. ГААО. Ф. 4. Оп.12. Д. 682. Л. 14.
31. Lehes P. Op.cit. S.20.
32. Lehes P. Op.cit. S.43.
33. НА РК. Ф. 277. Оп. 1. Д. 42/30. Л. 55-58, 79; Д. 42/32. Л. 16, 44.
34. НА РК. Ф. 277. Оп. 1. Д. 41/31. Л. 14-15, 37-38.